*пробил нервный тик*
мамо... У меня с этого момента ничего не накатано... "0о

Стыдно, оч стыдно... "0_о Даж не буду смотреть, когда я обещала проды... Попытаюсь завтра хотя бы идею обрести...

ЙА НАПИСАЛЪ!!!! *танцует* чорд, хорошо-то как xDDD

- Сенсей! Сенсей, как Вам не стыдно!?
Старик деловито оторвался от подзорной трубы и окинул меня приятно удивленным взглядом снизу-вверх.
- С какой это поры я «сенсей», мелкий?
Я опешил. Кушина, похоже, тоже возмутилась: я услышал негодующий вздох жены. Но, сообразив, что солнце светит саннину в глаза и подсвечивает наши силуэты, я пришел к заключению, что он нас не разглядел, или не узнал.
- Джирайя-сенсей! Всё пошлеете! – крикнула Кушина и хихикнула.
Джирайя подскочил, явно узнав голос, и спешно выпрямился, пряча подзорную трубу. Я вспомнил, как моя Кушина гоняла его по Конохе, когда он подсмотрел за ней в офуро. Она, может, и не избила его точно так же, как Цунаде, но все же ему пришлось «тряхнуть стариной».
- Кушина... ты... ты ли это?
Узумаки обогнула его и с милой улыбкой встала с другой стороны, чтобы солнце не мешало саннину нагло так рассматривать женщину. Тут он ну совсем шокировано обернулся на меня.
- Ми... Минато!?
- Сенсей, до вас... как до жирафа! – хохотнул я и ну совсем по-детски повесился ему на шею.
Тот крякнул, намекнув, что ему далеко за пять десятков. Кушина смеялась в голос. Тогда я отпрыгнул к жене и улыбнулся – широко, ярко, как умел только я. Джирайя непонимающе моргнул.
- Намиказе, мать твою... Ты как выбрался!?
- Не знаю... Но главное – я жив! Ведь так? – я стал нарезать круги вокруг сенсея. Я нашел, что он заметно ссутулился, но стал шире в плечах и чуть собраннее.
- И Кушина тоже... Чёрт, хорошо-то как! – Джирайя уважительно кивнул. – А сына вы своего видели?
- Видели, видели... – Кушина старательно улыбнулась и многозначительно пихнула меня в бок. – У него был хороший крёстный. Силён пацан.
Я тоже вымучил улыбку и закивал. Но... я не умел фальшиво улыбаться. Не умел. А Кушина – умела. Я всегда завидовал жене, я всегда просил ее научить меня просто тянуть мышцы, но у меня не получалось...
- Что случилось? – Джирайя тут же стер с лица улыбку и сложил руки на груди.
- Наруто... Он не понимает...
Джирайя хрипло вздохнул и что-то пробормотал. Сейчас я понял, что он легко принял меня, без всяких пререканий, без вопросов, даже не подавая признаков недоверия... Хотя я – мертвец... Я труп уже пятнадцать лет. Я не жил, вместо меня осталось только каменное лицо на монументе. Обо мне никто не знал, даже сын. Я был просто пустой легендой, сделавшей что-то. Что?.. Да просто сделал своего сына обреченным... Он ведь один, ему нельзя помочь, его душа нереально уступает душе демона... Разве я могу жить со всем этим?
- Сенсей, Вы сдаете обороты... Вы даже не уточнили, я ли это... Неосторожно, особенно с Вашей стороны, - аккуратно произнес я, подбирая слова.
- Да мне не нужно тебя узнавать, - хохотнул Джирайя. – Ты мой ученик, мой воспитанник, плюс еще – Четвертый Хокаге... Да я тебя как свои пять пальцев знаю! Обижаешь, парень!
Я слабо улыбнулся. Это меня сильно обнадежило. Может быть, меня действительно признают? Я ведь личность, я человек...
- Цунька будет рада... – продолжил заливать эро-саннин. – Ей ж работы теперь в два раза меньше... Ты поосторожней, она на тебя столько бумаг свалит, что... ой-ё... – Кушина улыбнулась при этих словах и ласково взъерошила мне волосы на затылке. – Ты лучше попросись у нее быть связным. Помню я тебя в детстве – ты, что твой мелкий! Носился как погорелец... Тем более, сейчас у нас с Суной хорошие отношения, так и посланником подработаешь...
- Ностальгия пробила? – я всё-таки засмеялся.
- А то! Ну ладно, топай к Цунаде-химе, а я творить буду...
- Кстати, а Вы не можете...
- Кыш, ты порнографию все равно не любишь!
Я опешил немного. Саннин вновь пристроился у щелки с блокнотиком. Кажется, в блокнотик он должен был записывать что-нибудь, но вместо этого он автоматом рисовал достаточно любопытные иллюстрации. Узумаки резковато встряхнула меня за воротник. Я хмыкнул, вспоминая самую первую книгу Джирайи, которую он доверил исключительно мне, и, на радость жене, отвел взгляд от блокнотика и повернул ее лицом к возвышающемуся зданию с иероглифом «Хо».
- Цунаде-сама, наверное, ни капли не изменилась...

Спасибо^^

Попробовала себя в новом амплуа - описывала труп. "0о

- Минато, ты как... живой?
Я недоуменно поднял глаза на Кушину.
- Вроде бы.
Всё получилось совсем не так, как я предполагал. Сначала было «Наруто! Ты во что оделся, пострел!?». Потом – «Стоп... Ты не Наруто!». Еще чуть позже – «МИНАТО!?», а спустя минут так десять меня гоняли по всему кабинету, пытаясь поймать и «снять Хенге», предварительно нахлопав по щекам. Кулаки у Цунаде тяжелые, я знал это по себе, а сейчас убедился опять. Когда, наконец, Пятая убедилась, что я – это я, она отключилась в кресле вместе с бутылочкой саке в здравой памяти и чистой совести.
Стоит вякнуть, что Кушину она признала гораздо проще и добродушнее... чуть ли не задушила в объятиях, да. Моя жена популярна. Сынок – тоже. Один я как козёл отпущения. Эта мысль родила у меня улыбку.
- И что теперь? – Кушина игриво склонила голову к плечу. Я молча любовался ее лицом, так и не искажённым временем... Не удержался и осторожно провел ладонью по её щеке... Она, как кошка, блаженно зажмурилась, но всё-таки упрямо повторила вопрос.
- Не знаю. Вроде бы всё нужное сделали... Разве что номер в гостинице снять, сходить на кладбище... – пробормотал я, кончиками пальцев изучая ее губы.
- А как раньше, в резиденции – нельзя? – она отстранилась и осторожно перехватила мою руку, потом переплела свои пальцы с моими.
- Нельзя. На посту Хокаге сейчас вот эта вот роковая женщина. – Я красноречиво повернулся к жене щекой, на которой наливался здоровый фонарик. – Я ее боюсь.
- Бедный мой, - посочувствовала она и встала со скамьи. – Тогда пошли! Только сначала к... к тому району, а потом на кладбище, хорошо, милый?
Настроение ухнуло куда-то вниз... Я не хотел. Я опять буду рыдать. Вспоминать... Безусловно, иногда я терпеть не мог Фугаку, но всё же – мы с самого детства были конкурентами, а потом и лучшими друзьями... Я знал: Фугаку сделал бы всё ради деревни, ради друга, наплевав на законы, приказы... Таким он был. Вернее, я был уверен в том, что он был таким. Скажет, не подумав; сделает, не рассуждая...
- Не грусти. Скоро всё наладится.
Я согласно кивнул и тоже встал со скамьи. Подойдя к Кушине и нежно, немного по-детски взяв ее за руку, я сунул вторую руку в глубокий карман куртки. Там нащупал рукоятку именного куная. Откуда-то из юности проснулась привычка – касаться её... Она всегда была успокаивающе-теплой и точно пульсирующей... Это немного завораживало, заставляло собираться с мыслями и концентрироваться...
- Пойдём.
Жена уверенно повела меня через улицы и толпы народа... Я заметил: она всегда водила меня, как маленького ребенка, буквально тащила за собой. Я предварительно надвинул на себя капюшон, так что мы особо внимания не привлекали.
Дорога показалась мне слишком длинной, а путь – долгим. Мы бесконечно петляли. Скрывались. Бегали туда-сюда. Пытались не попадаться на глаза вездесущим АНБУ... Какое-то странное ожидание, тянущееся ноющей болью, везде лица, лица, лица... Кажется, наблюдают за тобой и каждым твоим шагом... Зазывалы постоянно пихали мне какие-то товары – то цветы «для вот той вот рыжей девушки», то «АНБУшный сувенирчик – примерить не хотите?», десятки лакомств и свежих приправ из других стран... Я начинал паниковать. Казалось, что они везде, всюду. Знают, куда я иду и зачем. Кушина постоянно спасала меня из этой воронки, прикрикивала и несколько раз нежно хлопала по щекам, заставляя прийти в себя. Я был ей благодарен за это... безумно.
И всё же мы дошли.
На улице, ведущей в район, было слишком шумно. Как я понял – какая-то ярмарка: всюду стояли палатки и ларьки с разными пряностями и товарами. Дети снуют по улицам, выпрашивая у знакомых торговцев чего-нибудь вкусного, женщины бесконечно сплетничают о чём-то своём, мужчины делятся новостями и отзывами о миссиях, зазывалы монотонно повторяют какие-то довольно бессмысленные фразы... Здесь меня старались не замечать. Жутко даже. Старательный игнор... словно я – чужой, иностранец, изгнанник, но меня вынуждены терпеть.
Но вот она, та самая четкая граница. У стены, окружающей район, не стояли палаты, там не бегали дети. И казалось, что там, за каменной стеной, куда темнее, чем на этой улочке... Как в сказках – над районом висела туча, предвещая Конохе сильный дождь... Стоило нам сделать лишь несколько шагов за эту «грань», как всё внезапно стихло. Я чувствовал, что все присутствующие повернулись на тех смельчаков, что решили перелезть через желтые ленты...
- Не оборачивайся, будет только хуже, - шепнула Кушина.
Шаги... Неуверенные шаги в тишине. Я наклонился и кое-как пролез под преграждающими дорогу лентами. Кушина толкнула меня куда-то в сторону. Я послушно пошел следом. Мы исчезли из прохода.

Я ужаснулся состоянию этих домов... Дерево сильно подгнило и в некоторых местах развалилось в труху. По гербам на стене шли глубокие трещины, дверные проёмы зияли темнотой... Стёкла выбиты... На одном из осколков сохранилось пятно крови. Земля рыхлая и скользкая... Кровь со стен смыта дождями... Словно завороженный, я скользил взглядом по этому великолепию и одновременно – разрухе, и каждый дом оставался у меня в памяти надолго, каждое едва видное пятнышко крови призрачным образом выжигалось на сетчатке глаза. Жутко... так жутко... Воображение играло не по-детски: казалось, если я зайду в этот дом, или, например, заверну за угол, я встречу... кого-нибудь. Неважно, кого...
Внезапная мысль, что всё это сделал всего лишь тринадцатилетний подросток, показалась безумной. Да тут работал, по меньшей мере, целый отряд АНБУ или джонинов! Чтобы такой район... и за одну ночь... А ведь были убиты и женщины, и дети, и старики, и мужчины... Все. Убийца... не являлся человеком... Как можно было сделать такое!? Учиха Итачи... его брат... Саске... Он просто срубил под корень жизнь младшего брата. Лучше было бы прикончить его на месте. Нет, ему великодушно разрешили жадно глотать отравленный воздух, цепляться руками за бессмысленные клочки жизни, зная, что он всё равно обречен... Да, я не верил, что Учиха Саске выйдет победителем в этом неравном бою... Он, фактически, и не жив вовсе. Ведь эта месть, постоянная погоня, поиски – это лишь существование, но не жизнь.
Хотя, я ведь не знаю его в лицо. Я его не видел, я лишь слышал о нем. Может, он... другой? Может быть, он жив... ПОКА еще жив?..
Из оцепенения меня вывел визг Кушины.
- Минато! Посмотри! – Кушина кинулась прочь от двери одного из домов.
- Нандэ? – я сонно моргнул, сгоняя мысли и решив довериться чутью жены.
Но, судя по ее виду, она действительно испугалась... Если Узумаки боится – то это серьезно, вспомнил я, и поспешно подошел к ней. На ее лице застыло бессмысленное выражение ужаса и страха, звериного желания жить и почти ощутимого сожаления. Успокаивающе прижав губы к горячему лбу, я обогнул её и пошел к тому дому. Интуиция разыгралась...
Я осторожно подошёл к тому месту и заглянул в дом. На первый взгляд – ничего жуткого. Я бегло обвел глазами эту комнатку и хотел, было, вернуться обратно, сказав, что всё в порядке, как в ноздри ударил ужасный запах...
- Кто это? – проскулила жена откуда-то сзади.
Я внезапно понял. Осознание пришло резко, словно мимолетная вспышка... Прикрыл ладонью рот, пытаясь подавить тошноту. Прямо посередине комнаты, скрытый темнотой, валялся человек... Вокруг – засохшие пятна крови вперемешку с чем-то белым... точнее, зеленоватым... или... нет, не думай. Не думай об этом. Неважно...
...Рука вывихнута под неестественным углом. Или точнее... просто отделена от тела... Нет, нет, это тоже не имеет значения, совсем ничего не значит, плевать! Насколько я понимал, этот человек был... чуть ли не напополам... Труп кишел насекомыми. Невозможно было судить, на спине лежал убитый, или лицом вниз – плоть давно разложилась, обнажая белоснежные кости, а ребра и позвоночник были вывернуты столь же неестественно. Хотя... на разорванной одежде едва виден герб клана... вероятно, лицом вниз.
Нет. Почему я думаю об этом? Я не хочу об этом думать, нет, не хочу!..
- Уходи оттуда! – словно сквозь туман услышал я.
Но я не мог отвести взгляда... Подо мной скрипнула половица, и рой мух с трубным гудением взвился вверх. Запах стал невыносимым. Я медленно повернулся и внезапно пулей выскочил на улицу, судорожно согнувшись и пытаясь подавить комок, подкатывающий к горлу. Упав на колени, я отчаянно втянул уже свежий, теплый воздух, пытаясь забыть... забыть... Кушина подбежала ко мне и села рядом, положив руку мне на спину.
Я не понимал, как она не потеряла самообладание. Хотя... Кушина ведь выросла на войне... Это я постоянно тянулся за ней, пытался привыкнуть к запаху и виду крови, пытался концентрироваться не на умерших людях вокруг, а на тех, кто еще остался в живых. Меня вгоняло в ужас само понимание смерти...: он умер. Этого человека я больше не увижу. Он не с нами. Ничто не вечно. Вечности не существует.
Зажмурившись и приоткрыв рот, чтобы дышать полной грудью, я прижал Кушину к себе и уткнулся лицом в нежный изгиб ее шеи. Я успокаивался...
- Это ужасно... – сдавленно прошептала она. Я достаточно хорошо знал жену, чтобы понять: она на грани... сейчас заплачет.
Я едва-едва кивнул, зная, что она поймёт, прекрасно поймёт столь незначительный жест. Кушина покорно повесилась мне на шею, а я в ответ обнял ее двумя руками. Шок. Так... ужасно... человека, почти напополам... Я невидящим взглядом смотрел прямо перед собой, поглаживая рыдающую жену по голове, приглаживая чуть растрепавшиеся локоны...
Кто мог такое сделать?..
Хотя... глупый вопрос...
Он – не человек...
- Кто это, кто это? – убито скулила Кушина, прижимаясь ко мне всё плотнее.
Я понимал ее. Этот человек... Его не провожали, он не похоронен... Это ведь... жутко... ужасно... страшно... нереально жестоко со стороны убийцы... Я надеялся, что этим человеком оказался не Фугаку... и не Микото...
- Кто это? Кто?..
Я только крепче прижал к себе женщину. Волнение... Кто-то был рядом... но из-за четких эмоций, которые жена просто отталкивала от себя, которые разливались по округе яркими четкими волнами... Я решил не задумываться.
А зря... зря...
- Его звали Учиха Шибору, - вдруг донеслось сверху. – Ужасная смерть... от руки собственного племянника... не так ли?
Этот голос... такой знакомый баритон... успокаивающий, и, одновременно, леденящий душу. Несколько слов, сказанные этим человеком однажды, заставляли меня просто застывать от ужаса... липкого, холодного ужаса... Этот человек, которого я проклинал только что, кажется, явился. Хотя, человек ли он? Я не хочу его видеть... Но я хочу поговорить... хочу увидеть ту ночь его глазами. Хочу понять, в конце концов. Может быть, так мне станет легче?.. Но слабый страх перед ним, перед этим юным гением... Вдруг он убьет меня, мою жену? Я не знаю, почему и как я выжил, но я знаю: умирать сейчас... я не могу. Мы не можем. Наруто... всё ради него.
И я всё же поднял глаза на крышу дома, пытаясь понять, верны ли мои догадки. Солнце... Оно мешает. Сегодня оно против нас. Высокий парень, растрепанные волосы, широкое кимоно – или плащ, катана за спиной... Довольно статный, крепкий, плотного телосложения... Вроде бы он...
- Учиха... Итачи?..